Паровоз
Мне говорили, что смотришь пристально, что так просто так не смотрят. А я улыбался и отводил взгляд, когда мне говорили.
Давно-давно, когда мы проходили с тётей мимо огромной витрины, я увидел большой зелёный паровоз. С ним рядом стопочкой были выложены массивные рельсы, некоторые были сцеплены и лежали отдельно. Собственно, паровоз с одним вагончиком стояли на сцепленных, этих игрушечных, рельсах. Я был совсем не капризным ребёнком, но в этот день я долго тянул тётю за руку и выпрашивал у неё этот зелёный паровоз:
— Купи мне его, ну пожалуйста, я же хорошо себя веду, я послушный, ну пожалуйста!
Обещать себя вести ещё лучше и быть более послушным мне даже не пришло в голову тогда. Просто, наверное, это было невозможно.
— Давай поговорим с мамой, и она тебе купит.
Но я тянул руку и не мог перестать.
— Его кто-нибудь купит раньше нас, ну пожалуйста!
— У меня нет с собой таких денег. — объясняла мне тётя.
Но я знал, что у неё были деньги, и у мамы были.
— Она отдаст вам, давайте купим, она обязательно отдаст!
Сквозь зелёную листву высоких деревьев пробивался солнечный свет и икрился на асфальте — множество ненастоящих солнечных зайчиков по-муравьиному роилось: они совмещались и делились, перемешивались и пахли сухим воздухом ленинского района.
— Давай зайдём и посмотрим, — упрашивал я, — просто посмотрим и пойдём домой.
— Нам некогда, придём домой, и сходим, сказала тётя.
В тот день мы никуда не пошли. На следующий день тоже.
Мы каждый день проходили мимо витрины с паровозом, но я не смотрел на него. Я не знал, стои́т ли он там ещё, или нет. Я не хотел этого знать. Я смотрел на проезжающие машины, как лодки плывущие в мякоти солнечного света, на проезжающие трамваи, на людей, которые проходят мимо. А потом мы переехали, и я забыл свой первый в мире паровоз. Забыл про рельсы, про лакированный зелёный бок, про чёрную — горкой — имитацию угля в его кузове, про бело-окаймлённые-чёрно-красные колёса, про трубу, про молчащий свисток...
Я не знал, что с ним делать, если мне его купят. Я бы поиграл с ним неделю, две, поставил бы на полку, как трофей, как самую красивую в мире игрушку. Время от времени я бы строил железные дороги, и пускался с ним в далёкие путешествия в горах, через тоннели, по мостам — и потом ставил бы обратно. А нужен ли мне он?
Однажды я поверил в то, что не так уж он мне и необходим, что он совсем даже скучная игрушка...
...а я улыбался и отводил взгляд, когда мне говорили.
Но почему тогда я вспомнил его? И почему теперь вспоминаю?