Проза

[ep]Наша жизнь — сложный путь простых решений.

Завтра будет дуть завтрашний ветер1[/ep]

Вечер (выдержка)

В подъезде пахло мочой ещё сильнее, так, что глаза хотели начать слезиться. Как приятно было выйти оттуда, пусть в метель и сугробы...

Утро

Да, сегодня день выдался насыщенный...

Не раннее пробуждение и звонок к чаю. Звонила та, которая никогда не была мне другом, но была самым близким мне человеком.

— Сегодня, наверное, будет снег... — сказала она.

— Хорошо бы, — я ответил. — хочется снега. А с чего ты взяла это?

— Ты же знаешь, эти мои предчувствия...

— Конечно. Я думаю, тебе стоит поверить.

— Ты сегодня расположен?

— Ой, не знаю. Дело в том, что у меня тоже предчувствие...

— Какое? — с замиранием голоса спросила она.

— Что сегодня выйдет напряжённый день.

— Так нас жалко...

— Да перестань, всё ж хорошо!

— Да, действительно, чего это я?

Мы попрощались, я положил трубку и начал допивать чай...

Я вышел из дома. На небе — ни облачка! Хорошо по-весеннему... Что это за предчувствие такое? — подумалось мне... Затем подумалось ещё раз, и ещё раз, и вот я стою на остановке и жду свою маршрутку.

В маршрутке люди были какими-то отрешёнными, задумчивыми, если не печальными... Все сидели и даже не шевелились. Лишь однажды женщина позвонила куда-то сообщить о своём опоздании. Я взглянул на часы и начал жалеть о том, что я не могу так же позвонить преподавателю. Она бы поняла, хотя мне кажется ей на всех на нас, по большому счёту, наплевать...

Вот я и приехал, перешёл дорогу, подошёл к институту, сигарета докурена — я захожу. Сдаю одежду, иду к аудитории... В какой у нас аудитории? — вертится у меня в голове. Что-то пугает меня в этом вопросе, думается мне... Но что, неужели это зловещее у нас? Да, аудитория, выбранная мною из множества всех аудиторий, возможных и невозможных, оказалась именно той! В коридоре пустынно. Пара уже началась! — опять эти обыденные мысли...

Пара закончилась. После того, как я еще раз удостоверился, что не все люди выполняют свои обещания, я оделся и вышел — поехал домой... Сделав шагов десять, я понял, что что-то изменилось... Пошёл снег! Мелкие многочисленные снежинки повиновались воле ветра, и устремлялись в разные стороны по направлению к земле под его ударами. Так, радующий снег и ничего больше...

День

— Так, что там у меня по плану? — очередной пустой вопрос задает мой Я...

— Книга! Тебе нужно купить книгу. Она тебя уже две недели ждёт! — он же отвечает...

Эту очередь в магазине, за несколько дней до женского дня, я не забуду, наверное, никогда! Я так думаю о любой длинной очереди, и не важно где эта очередь, и за чем каждый её член стоит в ней, — важно лишь, что эта очередь длинная и что стоять в ней ещё долго, хоть ты и приближаешься к заветной цели... Это приближение бывает так незаметно!... Я дожил до момента покупки. Став несколько тяжелее, моя папка дулась. Обиделась, видимо... — снова мысль.

Ну, теперь и домой можно ехать! — подумал я, довольный собой: книжка больше не будет ждать своего заказчика. И чего ждать, — я поехал...

На полдороги я вспомнил, что собирался заехать к знакомой на работу...

Её я увидел за работой, притом первый раз в жизни! Она разогнулась, услышав, что кто-то вошёл в кабинет. На её лице замерзло ничего не выражающее выражение. И лишь мгновение спустя она начала улыбаться...

Мы поехали домой, после моих двух и её одной чашки кофе, вафлей и почти двухчасового бесплатного для меня инэта...

— Что за фигня? — спросила она.

— Как фигня? Почему фигня? — опешил я.

— А разве не фигня?

— Я сам написал! Это типа японских хокку, произведения.

— Ну не знаю...

— Тогда не говори, раз не знаешь...

Ветер усиливался, а снега в воздухе становилось всё больше и больше...

Как я ненавижу эти стекляшки — мои очки! Как только заходишь с холода куда-нибудь, они тут же намереваются запотеть, чтобы мне ничего не было видно! Вредные такие создания... Вот и в едущей маршрутке на глазах восьми человек мне пришлось лезть во внутренний карман куртки за платочком, чтобы их протереть... Все восемь человек изучающее смотрели на меня, как будто у них не было своих дел. Интересно, неужели им всем это интересно?

Ну вот я и дома! Как же быстро летит время! На улице уже темнеет...

Вечер

— Я пойду схожу за тетрадью...

— Ты не долго?

— Нет, я просто схожу за тетрадью...

Как всё же незаметно на земле накапливался снег! И сугробы, сугробы уже такие массивные... Трудно идти там, где, теперь уже под сугробами, была тропинка, такая удобная и быстрая... Странно, по пути мне не приходило в голову ни одной стоящей мысли. Так: Куда иду?, Как идти?, Как тут глубоко!... Некая пустота в голове, она даже пугала немного...

Неужели дошёл? Казалось, я уже никогда не дойду! Оглядываясь, я вспоминал кадры Властелина колец, где Братству приспичило идти через Карадрас, точнее приспичило именно мне, а у них, почти, не было выбора...

В подъезде было не светло. На первом этаже у открытой двери стояла старушка, стояла так, как будто кого-то ждала. Вид конечно у неё был не ахти... Она выглядела, как будто пила, не просыхая, две недели подряд. А еще её эта засаленная шубка и грязные волосы... И этот запах... Моча! Кто-то нассал в подъезде! Она всем своим существом рождала во мне отвращение!...

— Спички есть? — спросила она.

— Нет... — и я стал подниматься выше.

Какая мерзкая старушка! Я жмурю глаза... Хорошо, что у меня нет спичек! Пусть не обижается, я же не знаю, зачем ей спички... Чего это я разволновался? Если ей нужны спички чтоб поковыряться в ушах, то у меня их нет, а если зажечь что-то, у меня есть зажигалка... Улыбка...

Я подошёл к двери, нажал на кнопку звонка, и она тут же открыла дверь, как будто ждала... Мы обменялись любезностями, я взял тетрадь, и мы попрощались.

Какие страсти! Старушка всё еще ждала некого доброго человека, который, порывшись в карманах, всё же найдет для неё коробок спичек...

— Спички есть? — спросила она, и её голос и интонация совсем не поменялись, как будто она не помнила, что про спички, которые я уже ненавидел, она меня уже спрашивала...

— А Вам зачем? — поинтересовался я. Вдруг ей действительно нужно почистить уши...

— Да мне плиту зажечь. Не поможешь?

— Ну пойдемте, зажгу... — наверное, у меня был вид провинившегося ребёнка, которого вели в угол.

Она пошла впереди, я за ней. А запах становился всё сильней, насыщенней. Разуваться надо? — хотел было я спросить, но как же она вовремя отворила дверь своей квартиры! Квартира была однокомнатной: маленький коридорчик, слева дверь в комнату, справа двери в ванну и туалет, прямо кухня. В комнате горел свет одной шестидесяти ваттной лампочки, свет горел и в туалете. Бесконечный бардак и горы грязных, противных, вонючих вещей. Я уже пожалел что зашёл, но пути назад уже не было! Она прошагала к кухне, остановилась на пороге и начала шарить рукой выключатель.

— Вот у меня унитаз бежит...

И я, не ожидая, наступил в лужу непонятной воды. Посмотрел на пол и наконец-то услышал её проблему. Слепил на лице беспристрастность и шагнул через порог кухни.

— А что, света нет? — спросил я.

— Ну, поищи там выключатель, — особенно отрешённо бросила она.

Выключатель я нашел сразу, но вот как не переключай: света всё не было и не было! Лампочка перегорела наверное... — какая своевременная мысль! Давай зажги ей плитку и выметайся отсюда по добру по здорову!

На кухне было всё также, как и в комнате, только вместо зловонных вещей там находились горы стеклянной посуды. В сумраке я увидел двух конфорочную плиту, всю загаженную... Пробравшись через стеклянный океан я подошел к плите. Поднес руку к кранику, взялся за него и тут же отпустил: он был в чем-то вязком и мокром. Меня потихоньку начинало тошнить. Как никак, я впечатлительный человек. Подумав секунды две, я решил, что нужно претвориться беспомощным перед этой плитой и свалить!

— Я не могу зажечь.

— Не можешь? А что такое?

— Я не знаю. Я не могу Вам помочь.

— Ну ладно тогда.

Я направился к выходу, да так быстро... Наверное, я просто помнил, что что-то вязкое и мокрое до сих пор храниться на указательном и большом пальцах левой руки.

Когда нечего сказать

Когда в воздухе раздаётся молчание?

Когда твое взрослое мироощущение, не обращая внимания на твою наивность, сталкивается с твоей неопытностью, вызывая растерянность иногда перед самым плёвым делом.

Когда нужно удирать! (Зачем говорить?!) Например, когда на тебя летит сумасшедший автомобиль, или когда тебя тошнит в людном месте. В общем, когда тебе жутко неловко или жутко мало времени.

Когда у тебя пустая голова с похмелья, то сказать тоже нечего...

Когда маленький ребёнок, прыгая по лужам, обрызгал тебя с ног до головы. И причём не важно, чей это ребёнок.

Некоторым людям нечего сказать, когда их необоснованно обвиняют в чём-то несусветном. Например, в измене или растрате семейного достояния. Я отношусь к таким людям. Другие поднимут склоку, начнут, испытывая горло, доказывать свою невиновность, а я просто повернусь и уйду. Уйду в какой-нибудь уютный уголок. Сяду туда, и буду думать: как же могли про меня такое подумать?!

Когда человек, сказав что-то, говорит вот, то думается, что ему тоже нечего сказать.

Когда человек думает о своих проблемах, бывает, что ему также нечего сказать.

Интересно — скажите вы — зачем я приводил эти примеры?. Я приводил их потому, что тогда — в тот снежный вечер, после незабываемого происшествия, — тоже было нечего сказать.

Вечер (продолжение)

Я зашагал, не видел, но точно знал, что снега прибавилось. Чёрт побери! Ни одной урны вокруг! Я достал перчатки вытер ими то, что покоилось на моих пальцах, и выкинул в снег.

У подъезда смеялись мужчины. Они находили что-то смешное в вопросе Когда ты уберёшь отсюда свою машину?. Смеялись как младенцы, со ступнями которых играет проворная взрослая рука. Может, это анекдот был? — подумалось мне.

Я достал сигарету, долго не мог прикурить, прикурил и стал совершать успокаивающие (или отвлекающие) затяжки.

Иногда я просто себя ненавижу! Но окружающие воспринимают это как самобичевание. Не понимают, что я ненавижу себя не просто так. Иногда я бываю чересчур легкомысленным. И это иногда бывает в самые неподходящие моменты. Впрочем, как и иногда, когда я бесконечно задумываюсь о чем-то, что совершенно не требует задумчивости. Некоторые знакомые, с которыми я общаюсь через инэт, говорят, что это пройдёт с возрастом. Я бы сильно этого хотел!..

Мои ноги рассекали океан снега, оставляя на его поверхности тропинки, которые становились всё длиннее и длиннее, постепенно высасывая силу из ног.

Я не сразу заметил, что снег перестал валить. Лишь иногда в свете фонарей проскальзывала группа одиноких снежинок и поглощалась белым океаном, делаясь его бесконечноэнным членом. А в это время тропинки продолжали удлиняться.

Я перешёл дорогу, думая о том, как же можно так жить этой бедной вонючей старушке?! Это не оскорбление, а констатация факта. Жалко, мне её жалко. Неужели она не хочет вырваться из этого ада, в котором она живет? Дело то не в бедности, а в том, как ты к ней относишься. Некоторым бабушкам, думалось мне, непристойно себя ощущать грязной и вонючей, живущей в беспорядке женщиной. И, отталкиваясь от осознания этой непристойности в их сознании, они не на секунду не допускали падения, пусть не с высот социальной лестницы, а с высоты восприятия собственного достоинства. В домах у таких бабушек всегда чисто, опрятно, уютно, да и запах там умиротворяющий. Сами они также приветливы и уютны в душе.

Нет, не могу забыть про эту старушку! Жалость так отвратительна бывает — скажут люди. Но я пишу об этой жалости не для того, чтобы показать на старушкино недостониство, а для того, чтобы рассказать о жалости, просто, чтоб эта жалость оставила надежду.

Ты дурак! Посмотри на себя со стороны! Ты гребёшь своими ногами бесполезную массу и думаешь про какую-то отвратительную старушку! Смешно просто! Всё-таки, разум жесток! Избавляясь от, как ему кажется, ненужных мыслей, он забывает о гуманности и доброте. Всё только для своего благополучия. Но если разобраться и посмотреть правде в глаза, то я бы навряд ли пошёл и помог этой старушке наладить её жизнь, оправдываясь тем, что у меня тоже жизнь не сказка.

А может быть, нужно просто дарить друг другу сказку? Пусть печальную, грустную, пусть весёлую, но всё же сказку... И, может быть, тогда сказка, а вернее сами акты её дарения, подарят нам ключ к чуду, которое ведёт за собой счастье?... Но как-никак сказка — это ложь...

...

— Делать его просто счастливым.

— А как? Что значит делать счастливым? Как это?

— Ну это же так просто...

— Сделать человека счастливым просто?

— Я думаю, да...

— Как?

— Счастье, мне кажется, детально и крошечно...

— Микро мир что ли там?

— ... достаточно просто подарить человеку цветы...

— Так...

— ... и когда он улыбнулся тебе... это и есть маленький, маленький, маленький кусочек...

— То есть, он счастлив или я счастлива!?

...

— Мне кажется, когда ты что-то делаешь, когда ты видишь в глазах человека ответную реакцию и понимаешь, что ему стало теплее... это обоюдно...

...

2

Мысли о памяти или как стать памятью

Повалил снег. И снежинки опять бились о моё, но уже чересчур задумчивое, лицо. Проснись! — кричали они. — Тебе же, на самом деле, не одиноко! Ты просто сам себя в этом убеждаешь.... Сигарета дымится, а снежинки боятся налететь на разъярённый моей затяжкой кончик её. В душе стало так тоскливо и пусто. Захотелось плакать...

Мы никогда не гуляли под снегом, вспомнилось мне, под дождём. Не ощущали вместе и одновременно с ним ветра и тепла. И теперь я могу ответить лишь то, что мы чувствовали что-то общее, настолько абсолютное в нашем общем понимании, лишь однажды, когда мы чувствовали холод зимы. Нам всегда было весело, но как-то одиноко. В то время каждый день дарил что-то новое. Я не видел, как меняются люди, но я чувствовал как они уже поменялись, и так каждый день... А он был всего лишь путником, который подарил мне, сам не зная того, всё то мироощущение, которое меня иногда угнетает, но от которого я счастлив, то молчание, жестокое молчание, которое уже забылось, но оставило глубокую рану, боль которой уже не ощущается, а память об этой боли рождает воспоминание о паре влюблённости. Как всё-таки чертовски устроена жизнь! Вспомнишь о боли — вспоминаешь влюблённость, вспоминаешь влюблённость — вспоминаешь боль. Какой-то замкнутый круг... А был ли этот путник, был ли я, смеялись ли мы с ним, плакали ли? Темнота... и лишь снежинки кружатся в этой темноте.

Наверное, это соль... как в чьём-нибудь любимом блюде. Для всех её нужно по-разному: кому больше, кому меньше, а мне нужно её в самый раз — и так думает каждый, кто ест это блюдо.

Я не хочу, чтоб меня поняли не правильно. Темнота эта не гнетущая, просто, когда закрываю глаза, то она предстаёт передо мной во всём своём величии. Но достаточно лишь малого усилия и она превращается в образ. Бывает его даже нельзя уловить: он просто появился и исчезает. Интересно, а у других людей тоже темнота?

Мне вдруг захотелось упасть на снег и лежать, наблюдая, как небесная соль сделает из меня память. Эта память останется в виде фотографий, в виде моих стихов и дурацкого веселья, которое будут вспоминать родные и близкие — я совсем не представлял, как это будет выглядеть, да и не пытался представить, честно говоря. И не близкие тоже, наверное, будут вспоминать... — подумалось мне. Улыбка... Вот так всегда... моё самое страшное оружие — улыбнуться, и тогда самые зловещие мысли просто теряются и постепенно меркнут, оставляя в голове лишь непонятные образы, и опять темнота...

Мы никогда не были близки. Мы всегда жили одним днём, а следующий день, просто начинался как следующий день. Во всяком случае, я чувствовал это так... Да и друзьями мы никогда не были... Зачем только я пытаюсь внушить себе, что всё было хорошо?!

Звонит одна подруга другой:

— Ты знаешь, — говорит — мой муж купил мне такие дорогое серёжки, с бриллиантами.

— Замечательно!

— Еще на зиму шубку из норки.

— Замечательно!

— Сапоги, косметику.

— Замечательно!

— Ну почему ты постоянно говоришь замечательно?

— Я вот начала ходить за курсы этикета. Так вот, там нас учат, в частности, вместо не пизди говорить замечательно!...

Так вот, оглядываясь назад, я с чистым сердцем могу сказать: Все было замечательно!...

Тёмная комната

А снежинки всё летели...

Меня посетило волнующее состояние, толи души, толи тела, толи души и тела. Я почувствовал, что во мне не только темнота, но и пустота. Это как заходишь в тёмную комнату и обязательно натыкаешься на что-нибудь — на стул, на кресло... ну мало ли, на что угодно... В голове тоже самое, только натыкаешься не на обстановку, а на мысли. Странно конечно, ведь мысли думаешь ты... или же они там просто есть, ты на них натыкаешься и тебе волей-неволей приходится их думать?... Так вот, состояние это настолько непонятное. Я постараюсь его описать, но не уверен в своём опыте и умении на столько, чтобы достоверно знать, что я всё-таки передал его... да и возможно ли его передать?

Вернёмся к аналогии с тёмной комнатой. Заходишь в неё и, сколько не ходи по ней от стенки до стенки, ни на что не натыкаешься. Начинаешь шарить руками в воздухе, но в нем ничего нет, кроме воздуха, но его на самом деле тоже нет, впрочем как и стен... Так вот, это совсем не то состояние, а привёл я его здесь, чтобы вы поняли разницу ощущений. А теперь представьте. Заходишь в тёмную комнату. Зашёл. Закрыл дверь. Наткнулся пару раз на пару что-либо, а затем, ты не на что не натыкаешься, ты даже не можешь двигаться. Все предметы обступили тебя и даже воздух кажется самым страшным в мире желе... Точно, желе! Во мне было желе! Желе в темноте... или может быть тёмное желе... а, не суть важно!..

Мысли есть, я их чувствую, но нет их движения... ужасно странное состояние.

Чёрт! Чёртов сугроб! Чуть не упал же! Под сугробом была скрыта какая-то впадина, и моя нога провалилась в неё, но ненависть к этому сугробу прошла быстро, так же, как и появилась. Умилённая улыбка... Я начал любить этот сугроб — он подарил мне движения мыслей, и они начали отступать, или просто пробка из мыслей... ну, короче говоря, их движение возобновилось и новой пробки не предвиделось... Улыбка...

В одиночестве мне приходится говорить в слух

— Я приду домой и обязательно искупаюсь!

Да, искупаюсь, чтоб смыть с себя эти противные воспоминания

— А потом я начну писать конспект. И сделаю это очень хорошо!

Блин, а как же хочется спать!

Нет, не буду я писать конспект, я буду спать!

— Но нужно же хотя бы начать!..

Улыбка... Я похож на шизофреника! Нельзя мне одному оставаться! Улыбка...

— Какой же ты надоедливый снег!

— Я вот тут иду, а ты меня ругаешь своими ударами! Не стыдно тебе?

Дурак, какой же ты дурак! Уже и со снегом разговаривать стал...

Улыбка...

— Как я устал...

Скорей бы дойти и отдохнуть в тёплой ванне

А вдруг у меня где-нибудь жучок, и кто-то слышит то, что я сейчас болтаю. Скажет, что я урод какой-то.

— Сам ты урод! Мне плевать, что твоей надменной душонке захотелось влезть в жизнь маленького сумасшедшего мальчика!

Смешок и улыбка...

Как же глупо, наверное, я выглядел...

Ценность общения

Спокойно, но тревожно я осознаю, что я стал мало общаться с реальными людьми. Их мне заменяют собеседники в инэте. Есть такая замечательная служба ICQ, которая дарит приятное общение, новые знакомства по всему миру. Такое лёгкое общение!... Ты можешь постучаться человеку... Нет, не к человеку, а собеседнику. Вы спросите, в чем разница? А я отвечу так: собеседника можно воспринимать как случайную струйку в реке жизни, а человека нет. Собеседнику можно плюнуть в лицо, отвернуться и уйти, а человек этого не позволит. А проблема то в том, что не в каждом человеке, который становится собеседником, сохраняется этот человек. В инэте человек становится фотографией, строчками букв... ни запаха пота, ни дыхания не почувствовать! Порой хочется почувствовать хоть что-то, даже этот пресловутый в рекламной среде запах пота, на худой конец!

Лежат двое влюбленных в постели, утомленные первым бурным соитием.

— Милый, а ты помнишь, когда мы с тобой познакомились?

— Погоди... ща отдышусь и пойду хистори в аське посмотрю.

Так вот, я не хочу такого общения! Людям я вижусь странным, многие меня просто не понимают. Последнее время это стало особо надоедать. Я терплю два дня, после первого знакомства — списки, и если в общении ничего не меняется, я просто говорю, что собеседник мне не подходит (или меня не устраивает) и мы расходимся как в море корабли. Странно, но я даже не представляю, как расходятся в море корабли...

Раньше я так не мог, я дорожил столбиком имен на экране, именно столбиком, а не самими собеседниками, как ни цинично это звучит. А теперь многое изменилось. Теперь есть несколько собеседников, с которыми мне приятно и интересно общаться, я дорожу ими. Иногда к ним добавляется еще один собеседник, и я уже дорожу ими и еще одним. Кажется, неправильно сказал, чувство не разделяется... просто каждый становится мне дорог, и, от этого, дороги все вместе.

Я не могу до конца быть собой, когда общаюсь с человеком вживую. Дело не в том, что я чего-то стесняюсь, просто когда я встречаюсь с человеком, мне как-то удаётся настроится на его волну настроения, я, как мне кажется, чувствую его мысли. Но вот беда, каждый человек хочет казаться сильным до такой степени, что уже сам верит в эту силу, верит в то, что его мысли сейчас — это истина в последней инстанции. У него теперь нет проблем и всё в жизни хорошо, на лице улыбка и образ счастья в глазах. Но самое печально в этом — это то, что человек врёт сам себе... Случается так, что потом человек не выдерживает и просто начинает рыдать...

[i]Я не знаю, как изменится твоё лицо, когда ты повернёшься ко мне спиной...

3[/i]

Волей-неволей, пытаясь не разрушить идиллию, сам становишься немного счастливей и веселей. Говоришь на разные темы, переводя разговор в области, где нет подводных камней. И так люди обманывают себя и дуг друга изо дня в день, из года в год... А попытаешься открыть душу, так, увидев что ты сейчас слаб, обязательно найдётся тот, кто в неё... нагадит...

Да, конечно, может я встречался не с теми людьми, а может не те люди встречались мне на моём недолгом пути... Сложный вопрос, и бесполезный — потратишь всю жизнь, так и не найдя ответа...

А хочется чего-то чистого, светлого, простого и понятного. Хочется, чтоб был человек, который знает, что может прийти и банально выплакаться, которому можно выплакаться и мне. Доверия хочется и принятия... Но вот эта простота в общении для меня кажется самым сложным в этом мире.

В этом, наверное, и есть ценность общения — поиск и нахождение путей, которые воплощают твои самые заветные, чистые и искренние желания. Во всяком случае, для меня общение представляется именно так... ну или почти так...

Поэтому неприятные мне люди не задерживаются в моём контакт-листе. Я не претендую на звание святого, некоторым я тоже могу быть неприятен, в таком случае, если они ценят не число, а качество в их понимании, то уже меня в их контакт-листе скоро не будет.

Люди сами делают выбор. И лучше не думать, будешь ли ты жалеть о том, чего ты еще не сделал. Потому что, когда уйдёт время, ты точно будешь жалеть, о том, то не сделал, и что уже поздно что-либо менять...

Вечер (продолжение)

Закрыв за собой входную дверь, я стряхнул с себя снежинки, разулся, повесил куртку.

— Ты уже пришёл?

— Да...

— Что-то ты какой-то грустный? Что с тобой?

— Мам, тебе просто кажется, — я улыбнулся для правдивости.

Первым делом я пошёл в ванную и помыл руки. Затем немного перекусил и после полез купаться.

Когда я вышел из ванной я понял, что я самый счастливый человек на земле!... Голова была свежа, ни одной плохой мысли... Приятная расслабленность.

Я выпил чаю, как обычно после ванной или бани. Пожелал всем спокойной ночи и пошёл укладываться.

Заснул я как всегда очень быстро. И как будто через секунду наступило утро.

P.S.

Я не хочу просить,

Я не хочу любить,

Я не хочу жалеть,

Я не хочу терпеть!...

P.P.S.

Любовь уже иссякла. Я слишком долго ждал! Прости...